«…А он бабушку не бил, а он бабушку любил…».
Оправдательный приговор засилен судом апелляционной инстанции.
Парня обвиняли в убийстве своей бабушки. По версии следствия парень взял в сейфе свое ружье, зарядил, направил его на сидящую на диване бабушку и произвел выстрел в шею. Бабуля скончалась на месте. Парень не признавал вину.
Адвокат Елена Шепетько избрала тактику доказывания невиновности парня, основываясь на (закреплении) алиби. Дело в том, что в настоящее время смерти бабушки парень был в баре, оборудованном видеокамерами.
Экспертизой была установлена давность наступления смерти – 2-3- суток назад к моменту исследования трупа. Огромный период времени возможного наступления смерти (1 сутки) перекрывал имеющееся алиби и не оставлял шанса парню.
Ознакомившись с материалами дела я, специалист в области судебной медицины, озвучил адвокату «слабые места» в экспертизе, а также рассчитал реальное время наступления смерти, на которое у подсудимого было «железное алиби». Предложил адвокату варианты своего дальнейшего участия.
Адвокатом Еленой Шепетько было решено:
- предоставить в суд Заключение специалиста с ответом на единственный вопрос «В какое время наступила смерть бабушки?»
- «слабые места» экспертизы изложить в вопроснике и использовать при допросе эксперта.
Имеющиеся в распоряжении материалы дела позволили мне, специалисту в области СМЭ, вычислить более узкий период время наступления смерти: от 8 до 11 часов назад к моменту фиксации трупных явлений при осмотре трупа на месте происшествия.
Указанный период времени смерти категорически исключал возможность нахождения парня в доме в момент смерти бабушки.
Далее по плану был разгромный допрос государственного судмедэксперта в суде с последующим предоставлением адвокатом Заключения специалиста.
Суд проходил с участием присяжных заседателей. Поэтому сначала допрос эксперта происходил без присяжных. Множество поставленных перед экспертом «неудобных» вопросов поставили под сомнение объективность проведенных исследований и обоснованность выводов.
- первый блок вопросов касался был направлен на процессуальные нарушения, коих было предостаточно.
- второй блок вопросов касался непосредственно проведенного исследования: эксперт не смог назвать примененную методику экспертизы. Не смог и ответить о судьбе многих изъяты объектов, таких как кожный лоскут с раной шеи (был изъят и направлен на мед.крим исследование, но результатов в заключении не было).
- третий блок вопросов – по разъяснению выводов. Эксперт не смог с научной точки зрения обосновать вывод об «огнестрельном механизме повреждений», о «близкой дистанции выстрела», «о выстреле из ручного оружия», о «дробовом характере ранения», о признаках, на основании которых он установил «входную и выходную раны», указав, что так следователь указал в постановлении…
- четвертый блок вопросов касался обстоятельств участия эксперта на месте происшествия и нарушений, допущенных при осмотре трупа.
После допроса эксперта без участия присяжных адвокат Елена Шепетько представила суду Заключение специалиста, которое суд изучил и представил на обозрение государственному судмедэксперту. На удивление суда и прокурора уставший от длительного допроса эксперт заявил, что вынужден согласится с выводами специалиста (о давности наступления смерти). У прокурора выпала ручка. Суд определил круг вопросов, которые в последующем можно было задавать эксперту в присутствии присяжных, но в этот перечень не вошел основной вопрос «о давности наступления смерти с учетом данных протокола ОМП».
Вошли присяжные. И первым вопросом от присяжных, на удивление всех, был: «так, когда же наступила смерть бабушки?». Эксперт, уставший от предшествующего допроса, сократил установленное им время (2-3-е суток от момента смерти) до нескольких часов от осмотра трупа на месте происшествия, ровно так, как я изложил это в своем Заключении специалиста.
После допроса эксперта присяжные объективно оживились, их лица сияли. Участникам было понятен их положительный настрой относительно подсудимого. Вердикт суда присяжных – невиновен в совершении данного преступления.
